Георгий Ильичев, Дмитрий Литовкин

Виктор Есенин
первый вице-президент Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка

"Ожидать шага навстречу не приходится"

Дело в том, что Габалинская РЛС относится к так называемым станциям системы предупреждения о ракетном нападении. То есть она может только обнаруживать пуски ракет или летящие боевые блоки. Но вот навести на них противоракеты не способна. Это было условием советско-американского договора по ПРО от 1972 года, в котором были наложены определенные ограничения по функциональности подобных объектов. Так что, для того чтобы уничтожать атакующие ракеты, нужна станция с другими характеристиками. Президент, делая предложение о совместной с США эксплуатации Габалинской РЛС, имел в виду, что с ее помощью можно контролировать ракетную деятельность Ирана, если действительно возникнет опасность появления у него ракет, способных достичь Европы или Америки. Это станет возможным не раньше, чем через 3—5 лет, так что у нас есть время, чтобы построить на Кавказе еще одну РЛС как раз с задачей наведения противоракет. Но, как я понял, госсекретарь США Кондолиза Райс говорит, что у них нет возможности ждать и надо действовать на упреждение, то есть разворачивать в Польше и Чехии радар и позиции противоракет.

Думаю, мы могли бы согласиться с этим, если бы американцы не только декларировали, что эти объекты не направлены против нас, но и взяли бы на себя юридические обязательства. Например, подписали с нами договор, ограничивающий дальнейшие наращивания возможностей этих объектов. Гарантировали, что в перспективе там не окажется 100 ракет или на них не будут размещены ядерные боеголовки. Но ожидать такого шага навстречу не приходится. Во-первых, если документ появится, то США обязательно пропишут в нем механизм выхода из соглашения. Так же, как это было сделано в договоре по ПРО 1972 года. И выйдут из него тогда, когда посчитают, что соглашение перестает отвечать их национальным интересам. Во-вторых, подписание подобного документа не укладывается в их концепцию национальной обороны, предусматривающую создание наземного, морского, воздушного и ударно-космического эшелонов НПРО, способных противостоять любому нападению.

Сергей Караганов
председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике

"Просто классическая внешнеполитическая игра"

Сегодня мы видим, что и без "холодной войны", без жесткого идеологического противостояния отношения между Россией и странами Запада могут быть чрезвычайно плохими. Это связано прежде всего с тем, что в данный момент Запад относительно слабеет (из-за войны в Ираке и внутренних противоречий в ЕС), но при этом оказывает на Россию беспрецедентное идеолого-политическое давление с тем, чтобы не допустить ее усиления. Предложение Путина на "восьмерке" атмосферу немного разрядило: президент элегантно уклонился от обмена встречными ударами и предложил компромисс, неприемлемый для США, но ставящий в трудное положение их европейских союзников, которые не в восторге от американских ракетных идей.

В любом случае игра будет продолжаться еще долго — это один из элементов нынешнего тура международных отношений, который характеризуется жесткой и все более нарастающей конкуренцией. В среднесрочной перспективе (4—5 лет) отношения можно будет выровнять, но только тогда, когда США и Евросоюз выйдут из нынешнего состояния и у них ослабнут побудительные мотивы доказывать единство своей политики на примере России. Если, конечно, мы выдержим давление. Если не выдержим, она на время спадет, но в дальнейшем будет только усиливаться. Так что надо переждать, маневрируя, играя и прекрасно понимая, что 95% аргументов, которые нам выдвигают, не являются искренними. Это просто классическая внешнеполитическая игра. Большой войны в ближайшие 7—8 лет не проглядывается, но если существующие тенденции будут развиваться, то за пределами этого периода ситуация может ухудшиться. Речь идет о падении управляемости международными отношениями, о резком перераспределении сил в мире и в целом ряде регионов, о нарастании напряженности в исламском мире. За горизонтом тучи сгущаются, но и долгосрочную угрозу еще вполне можно предотвратить.

Сергей Марков
директор Института политических исследований

"Действия западных политиков все больше противоречат интересам бизнеса и граждан"

Инициатива стремящихся к милитаризации США расколола Запад. Большинство стран ЕС сопротивляется давлению Америки, требующей от них увеличения военных бюджетов. Разместить у себя ПРО хотят только такие ближайшие союзники США, как Польша или Литва, которую вообще-то никто об этом еще даже не просил. Путин своим предложением резко усилил дискуссию о приоритетах во внешней политике, идущую внутри самого Запада. Кроме того, общественное мнение в странах Евросоюза, даже в претендующей на ПРО Чехии, настроено резко против американских ракет. Для европейцев размещение ПРО где-нибудь в Азербайджане было бы идеальным решением: они с ужасом ждут повторения той истерики по поводу вооружений, которую Европа пережила в 1970—1980-е годы из-за американских же "Першингов".

Только не надо так уж замыкаться на проблеме ПРО. Развитие отношений между Россией и Западом зависит и от того, как будут идти переговоры по ДОВСЕ (Договор об ограничении обычных вооружений в Европе), и от того, предпримет ли Россия шаги по выходу из договора об ограничении ракет средней дальности, о чем она уже заявила. Очень важно и развитие событий на Украине: вполне возможно, что там будет продолжена силовая попытка государственного переворота с целью навязать стране жесткий антироссийский режим. Если Россия и Запад займут разные позиции по отношению к вероятному силовому противостоянию на Украине, реализация любых военно-политических договоренностей между ними станет невозможной. С другой стороны, Джордж Буш вряд ли желает оставить после себя конфликт. С самого начала президентства он гордился тем, что ему удалось достичь позитивных отношений с Россией и ее президентом. Сегодня для него важно место в истории, и он явно не хочет уйти, напоследок поругавшись с Путиным.

Проблема еще и в том, что Россия усиливается, но ни мы сами, ни Запад еще не научились грамотно оформлять это объективно происходящее усиление. Однако, по-моему, все уже понимают, что риторика зашла слишком далеко. Тем более что на фоне ужесточения произносимых слов происходит бурное развитие экономических и гражданских связей между Россией и Евросоюзом. Количество наших граждан, выезжающих в страны ЕС с деловыми или туристическими целями, стремительно растет, все консульства забиты. Очевидно, что действия западных политиков все больше противоречат интересам бизнеса и обычных граждан.

Дмитрий Орлов
генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций

"Это был бенефис президента"

Западная пресса пишет, что всего за одну неделю президент России преобразился из Владимира Устрашающего, нацеливающего ракеты на Европу, во Владимира Само Очарование, каким он стал на Петербургском экономическом форуме, когда разговаривал с инвесторами. В связи с этим Запад вновь задается вопросом "Who is mister Putin?" и пытается уяснить для себя, в чем заключаются цели российской внешней политики. В политологии есть два классических образа политика: Лев и Лиса. Так вот Путин и Лисой был, и Львом, и даже — на Петербургском экономическом форуме — гостеприимным русским Мишкой. Он продемонстрировал виртуозное владение различными политическими стилями — но отнюдь не ради самой демонстрации. Для чего же? Президент пытался создать новую повестку дня в международных отношениях. Такую, в которой национальные интересы России и ответы на вызовы ее безопасности были бы не противопоставлены интересам других стран, а естественным образом вплетены в систему мировой безопасности, укрепляя ее. И это ему удалось — как на поле межэлитного взаимодействия, так и на поле массовых коммуникаций. Так что мистер Путин — это прежде всего мастер выявления и артикулирования общих интересов. Сегодня, в эпоху торжества Realpolitik и интересов откровенно партикулярных, это дорогого стоит.

И предложения по Габале, и резкая критика на Петербургском форуме Всемирной торговой организации за протекционизм, архаичность и игнорирование новых центров экономической силы прозвучали совершенно неожиданно для тех, кому они были адресованы (во всяком случае, присутствовавший на форуме гендиректор ВТО Паскаль Лами был явно обескуражен). На его глазах Путин выступил как последовательный сторонник открытой мировой экономики, несколько раз употребил термин "либеральный подход", дал адекватный анализ мировой экономической системы и сделал конкретные предложения. Возразить ему было нечего, как нечего возразить американцам и на предложение следить за Ираном не из Восточной Европы, а из соседней страны.

Главное, Путин убедительно показал прагматизм российского подхода, то, что он действительно ищет точки соприкосновения как с Западом, так и с другими субъектами мировой политики. Предложения в области совместной противоракетной обороны наверняка найдут поддержку в странах Центральной Азии, а призыв реформировать систему мировой торговли отвечает интересам в том числе и Китая, и Индии, и многих других стран, и даже либеральной (в смысле "не протекционистской") элиты Запада. Всего двумя выступлениями (в Хайлигендамме и Петербурге) Путин фактически задал повестку дня, по которой теперь будут вынуждены высказываться представители крупнейших западных стран. Причем все его предложения создают не поле для конфронтации, а поле для сотрудничества. Конечно, точки напряжения вроде "дела Литвиненко" или "уровня развития демократии" останутся, но эти сюжеты мусолятся в СМИ уже так давно и являются настолько второстепенными по отношению к глобальной повестке, что повлиять на позитивное развитие отношений России и Запада не смогут.

 

По материалам газеты "Известия"
№102 от 15 июня 2007 г